Черный охотник [авторский сборнник] - Джеймс Кервуд

— Английская тварь!

Теперь это был уже не воображаемый голос мельничного колеса, а голос Туанетты, звучавший бешеной ненавистью. Она вдруг быстро подняла с пола мушкет и ударила Джимса. Будь мушкет еще заряжен, она убила бы его. Она продолжала наносить удары, а Джимс стоял, не двигаясь с места, отдавая себе отчет лишь в словах, слетавших с уст девушки. Он пришел с английскими индейцами, чтобы истребить французов. Он и его мать участвовали в заговоре, а потому остались в живых, тогда как все близкие ей люди были убиты! Ствол мушкета нанес ему удар между глаз, один раз он задел его раненую руку и в нескольких местах разодрал его тело… Туанетта, рыдая, продолжала бить его мушкетом, крича, что убьет его, если Бог даст ей силы уничтожить эту английскую тварь, этого подлого убийцу, этого дьявола, еще более страшного, чем его раскрашенные союзники, дикари… А он стоял перед ней точно каменное изваяние, терпеливо снося удары.

Тяжесть мушкета в конце концов обессилила девушку, и она уронила его снова на пол. Она ухватилась за топорик и, видя, что Джимс не сопротивляется, вырвала оружие из его рук и занесла над головой, издав при этом ликующий крик. Но еще раньше, чем топорик успел опуститься, Туанетта безжизненной массой рухнула на землю. Джимс опустился на колени, приподнял ее голову здоровой рукой и прижал ее к своей груди. А потом он наклонился и поцеловал бледные губы, бешено поносившие его за минуту до этого.

Глава X

Придя в себя, Туанетта обнаружила, что она одна. Ей казалось, что она очнулась после долгого сна и стены, которые окружали ее, были стенами ее комнаты в замке. А потом она вдруг все вспомнила и быстро села, ожидая увидеть Джимса. Но его не было. Она также заметила, что лежит не на том месте, где упала, так как Джимс удобно устроил ее на груде пустых мешков. Взгляд ее упал на мушкет, на кровавые пятна на полу, и она вздрогнула. Она пыталась убить его, а он ушел, оставив ее в живых!

Как это случилось раньше с Джимсом, так и у нее в душе точно что-то выгорело, и там осталась лишь пустота. Туанетта поднялась на ноги с каким-то мертвым спокойствием, точно отшельница, свыкшаяся с окружавшими ее стенами. Все страсти улеглись и заглохли. Если бы желанием можно было убить человека, она не отказалась бы от мести Джимсу, но она ни за что не взялась бы снова за мушкет, лежавший сейчас на полу. Туанетта подошла к лестнице и посмотрела вниз. Сын этой англичанки ушел, не оставив никаких следов, помимо кровавых пятен на ступеньках. На одно мгновение буйная радость охватила Туанетту при мысли, что ей удалось почти уничтожить одного из Бюлэнов, одного из тех, кто навлек тень смерти на ее дом. Но эта радость быстро испарилась. Красные пятна целиком овладели ее вниманием: Джимс Бюлэн, этот мальчик, ненавидеть которого ее мать учила с раннего детства, был сейчас на дворе, где находились тела близких ей людей. Мальчик, превратившийся в английское чудовище!

Ей хотелось снова вызвать в себе ненависть и желание убить, но эта попытка оказалась бесплодной. Она стала спускаться с лестницы, не сводя глаз с кровавых пятен и не слыша ничего, кроме скрипения мельничного колеса. В дверях она остановилась и огляделась. Повсюду расстилался белесоватый дым. В отдалении виднелась фигура человека, страшно сгорбившегося под какой-то тяжестью. За нею следовало какое-то небольшое существо. Туанетта поняла, что это Джимс со своей собакой.

Она долго смотрела на них, а когда несколько минут спустя дым скрыл их от нее, она направилась к тому месту, где находился раньше человек с собакой. Джимс, очевидно, заметил ее, так как он снова вернулся с Потехой, не отстававшей ни на шаг. Он нашел где-то старую куртку и теперь уже не казался таким дикарем, как раньше, хотя его лицо, носившее следы ударов Туанетты, имело жуткий вид. Он тяжело дышал, но в то же время был совершенно бесстрастным, как в те минуты, когда Туанетта с такой ненавистью обрушилась на него. Она хотела что-то сказать, когда он остановился возле нее. В сердце ее оставалось еще много яда, который она собиралась излить на него, но яд терял свою силу в этом безмолвии. В ее взгляде, когда они встретились глазами, не было ничего кровожадного, а только жалость. Она с трудом держалась на ногах и покачивалась от слабости, но он не сделал попытки поддержать ее. Он уже больше не был тем мальчиком, по отношению к которому мадам Тонтэр внушала ей ненависть. Он даже не был больше в ее глазах прежним Джимсом.

Но голос принадлежал ему.

— Мне очень жаль… Туанетта…

Джимс еле сознавал, что он произнес эти слова. Они отдались в его ушах так, точно вернулись вдруг назад из глубины далеких воспоминаний.

— Что вам тут нужно?

Она, казалось, задавала ему сейчас тот же вопрос, который могла бы задать в те годы, когда он маленьким мальчиком осмелился приходить в замок со своими глупыми подарками.

Вместо ответа Джимс повернулся в ту сторону, откуда он пришел, и протянул руку, жестом приглашая ее следовать. Она поняла, куда он зовет, и пошла за ним.

Достигнув того места, где она раньше издали увидела Джимса, Туанетта очутилась у могилы, которую молодой Бюлэн вырыл при помощи какого-то орудия, случайно найденного поблизости. Можно было бы сказать, что у Тонтэра, лежавшего в этой могиле, был довольный вид. Джимс так прикрыл его голову, что Туанетта не могла видеть окровавленной макушки. Она опустилась на колени возле тела отца, а Джимс отошел назад на несколько шагов, считая, что было бы кощунством с его стороны, если бы он со следами побоев, оставленными ею у него на лице и на теле, оставался рядом.

Он ждал, внимательно приглядываясь к горизонту, уже несколько очистившемуся от дыма. Смерть однажды прошла здесь, и можно было ожидать, что она снова вернется по своему кровавому следу. Он не мог не думать об этом, видя Туанетту у трупа Тонтэра. Прошло много времени, прежде чем она поднялась на ноги и посмотрела на него. Она не плакала. Ее бездонные глаза сверкали на фоне мертвенно-бледного лица. Юноша точно зачарованный смотрел на ее красоту, меж тем как Туанетта вскрикнула от ужаса при виде его окровавленного тела, когда он, сняв куртку, прикрыл ею Тонтэра.

Она не произнесла, однако, ни слова и молча следила за движениями Джимса, пока он засыпал землею тело барона. Когда он кончил, Туанетта пошла вместе с ним назад к мельнице, где он взял свой лук. Между прочим, он обнаружил, что тело, которое он принял за труп Туанетты, принадлежало жене юного Пьера Любека.

Он вернулся к Туанетте и во второй раз заговорил с нею. Его губы страшно распухли от ее ударов, огромный синяк меж глаз, оставленный ее первым ударом, принял зловеще-черный оттенок. Тряпка, которой он перевязал раненую руку, пропиталась насквозь кровью. Боль физическая и душевная сказывалась в выражении его лица и глаз.